Бодлер считал свой процесс плодом “недоразумения” и хотел написать его “историю”. Недоразумение было связано с тем обстоятельством, что сам он “всегда полагал цели литературы и искусства чуждыми морали” (см. письмо к матери от 9 июля). Чуждыми — но не противоположными. Пытаясь защитить себя в суде, он прибегнул к юридическим аргументам. После вынесения приговора он понял свою ошибку и не стал подавать апелляцию.

Оставалось подчиниться приговору — заплатить штраф и изъять осужденные стихотворения. Сначала Пуле-Маласси стал подвергать сборник “хирургической операции”: вырывать страницы, на которых напечатаны осужденные стихотворения. Получились экземпляры, так сказать, кастрированные, причем вместе со стихотворениями, которые следовало удалить в соответствии с приговором, книга лишалась и стихов невинных, но напечатанных на обороте неугодных. Другие, несброшюрованные, экземпляры Маласси не трогал и впоследствии, сброшюровав и переплетя, выпустил в свет в их первозданном виде с датой 1858.

Тем не менее осужденные стихотворения оставались запрещенными к публикации и продаже на французской территории вплоть до 31 мая 1949 года. И разрешены они были только после того, как 25 сентября 1946 года был принят закон об исключительном праве Общества французских литераторов подавать кассационные жалобы министру юстиции. Заключение кассационного суда, вынесенное в 1949 году, напоминает, что правонарушение, состоящее в оскорблении общественных приличий, обязательно включает в себя три составные части: факт публикации, непристойность книги и намерения автора. Факт публикации сомнению не подлежит. Относительно намерений даже судьи 1857 года признали, что автор пытался смягчить воздействие своих описаний, судьи же 1949 года прибавляют, что, сочиняя осужденные стихотворения, автор был движим “намерениями исключительно благородными”. Остается непристойность. На этот счет кассационный суд 1949 года заключил, что “[...] если некоторые картины могли своей непривычностью смутить иные умы в пору первой публикации “Цветов зла” и первые судьи могли счесть, что они оскорбляют общественные приличия, такая оценка, исходящая только из реалистического прочтения этих стихотворений и не учитывающая их символического смысла, выглядит весьма произвольной; ее не подтвердили ни общественное мнение, ни суждения литераторов <...>”.

Таким образом, тень Бодлера, некогда осужденного за реализм, могла быть довольна: его судей осудили за примитивное, убого-реалистическое понимание стихов.

300 франков штрафа для безденежного поэта — сумма огромная. Отказавшись от апелляции, Бодлер 6 ноября 1857 года обратился к императрице с просьбой об уменьшении суммы штрафа. [...]

Министр юстиции Аббатуччи умер 11 ноября 1857 года. Сменивший его на этом посту П.А.Э. де Руайе 27 ноября назначил генеральным прокурором Империи Шэ д'Эст-Анжа, отца бодлеровского защитника. Этот последний 20 января добился смягчения приговора: исходя из того, что “осужденный полон раскаяния”, штраф уменьшили с 300 франков до 50. С другой стороны, 18 января 1858 года Министерство народного просвещения постановило выплатить Бодлеру за переводы Эдгара По и статьи об искусстве вознаграждение в 100 франков. Совпадение, доказывающее сугубую непоследовательность правительственной политики. Впрочем, Бодлер все равно не торопился с уплатой штрафа. 18 мая 1858 года он получил предупреждение из Управления регистрации и оформления документов. Поскольку он никак на него не отозвался, 12 июня ему прислали с судебным исполнителем официальное предписание уплатить 50 франков. 15 июня он наконец подчинился и уплатил 53 франка 70 сантимов (3 франка 70 сантимов пошли на доплату судебному исполнителю).

Издатели тоже не подавали апелляцию: по-видимому, боялись, как бы вместо оправдания им не увеличили сумму штрафа. Причитающиеся с каждого из них 100 франков они заплатили, хотя и не сразу, а испросив отсрочку до апреля 1858 года. Кроме того, и поэт, и издатели были по приговору лишены политических прав. Бодлеру и Маласси было на это глубоко наплевать — но Де Бруаз смотрел на дело иначе. В марте 1859 года он упрекнул Бодлера в том, что по его вине лишился права голосовать, а стоило разорившемуся Маласси укрыться от кредиторов в Бельгии, как он стал пытаться это право себе возвратить. 24 ноября 1863 года он подал императору просьбу о помиловании, которую поддержали три депутата от департамента Орн, в том числе маркиз де Торси. Де Бруаз напоминал, что в прошлом руководил алансонской Дирекцией косвенных налогов, был типографом Орнской префектуры, владельцем и главным редактором “Журналь д ' Алансон”. Он уверял, что проступок его незначителен и что, “занимаясь более алансонской типографией, нежели парижской книжной лавкой, он даже не читал осужденную книгу”. Впрочем, как бы Де Бруаз ни пресмыкался перед властями, вожделенное право отдавать свой голос на выборах ему вернули только 8 октября 1865 года.

Клод Пишуа, Жан Зиглер
Публикация “Цветов зла” и суд
над Бодлером, 1857